Неточные совпадения
По свидетельству Шренка, гиляки часто привозят с собой аинских женщин в
качестве рабынь; очевидно, женщина составляет у них такой же
предмет торговли, как табак или даба.
А я тебе повторяю, что все это орудует любовь, да не та любовь, что вы там сочиняете, да основываете на высоких-то нравственных
качествах любимого
предмета, а это наша, русская, каторжная, зазнобистая любва, та любва, про которую эти адски-мучительные песни поются, за которую и душатся, и режутся, и не рассуждают по-вашему.
Будучи от природы весьма обыкновенных умственных и всяких других душевных
качеств, она всю жизнь свою стремилась раскрашивать себя и представлять, что она была женщина и умная, и добрая, и с твердым характером; для этой цели она всегда говорила только о серьезных
предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в свою речь витиеватые фразы и возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни денег, ни своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила добрые дела.
На днях наша дружеская полемика получила новую богатую пищу. В газетах появилась речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча, произнесенная в германском рейхстаге. Речь эта, очень мало замечательная в ораторском смысле, задела нас за живое внезапностью своего содержания. Никто из нас не ожидал, чтобы мог выступить, в
качестве спорного, такой
предмет, о котором, по-видимому, не могло существовать двух различных мнений. Этот оказавшийся спорным
предмет — любовь к отечеству.
В последнее время Братковский имел меньше времени для свиданий с Аннинькой, потому что в
качестве секретаря генерала должен был присутствовать на консультации, где вел журнал заседаний и докладывал протоколы генерала, а потом получил роль в новой пьесе, которую Сарматов ставил на домашней сцене. С секретарскими работами Аннинька мирилась; но чтобы ее «
предмет» в
качестве jeune premier [Первого любовника (фр.).] при всех на сцене целовал Наташу Шестеркину, — это было выше ее сил.
Независимо от выполнения деликатных поручений по
предмету сослеживания девичьих вожделений, Улитушка состояла в головлевском доме в
качестве аптекарши и лекарки.
Не может человек нашего времени, исповедуй он или не исповедуй божественности Христа, не знать, что участвовать в
качестве ли царя, министра, губернатора, или урядника в том, чтобы продать у бедной семьи последнюю корову на подати для того, чтобы отдать эти деньги на пушки или на жалованье и пансионы роскошествующим, праздным и вредным чиновникам; или участвовать в том, чтобы посадить в тюрьму кормильца семьи за то, что мы сами развратили его, и пустить семью его по миру; или участвовать в грабежах и убийствах войн; или во внушении вместо Христова закона диких идолопоклоннических суеверий; или загнать забежавшую на свою землю корову человека, у которого нет земли; или с человека, работающего на фабрике, вычесть за нечаянно испорченный
предмет; или содрать вдвое за
предмет с бедного только потому, что он в крайней нужде; не может не знать ни один человек нашего времени, что все эти дела — скверные, постыдные и что делать их не надо.
В последнее время, я, в
качестве литературного деятеля, сделался
предметом достаточного количества несочувственных для меня оценок. Между ними есть несколько таких, которые прямо причисляют меня в категорию"вредных"писателей, на том основании, будто бы я, главным образом, имею в виду не обличение безнравственных поступков, а отрицание самого принципа нравственности.
Правил лошадью я, а назади, в
качестве пассажиров, помещались Роська и другие девчонки, из которых одна бережно везла в коленях кошелочку с яйцами, а другая имела общее попечение о различных
предметах, но наиболее поддерживала рукою мой огромный кинжал, который был у меня подвешен через плечо на старом гусарском шнуре от дядина этишкета и болтался из стороны в сторону, значительно затрудняя мои движения и отрывая мое внимание от управления лошадью.
Прибавим только, что, завися от естественной, каждому
предмету в мире присущей инерции,
качество это усиливается от постоянной привычки к пассивному восприятию чужих идей и делается тем отвратительнее, чем больше ума и свежих сил в такой пассивной натуре.
Однако же на этом дело не остановилось: факт немилосердного возвышения цен и понижения
качества вина, вместе с общим увеличением дороговизны на все
предметы, не был местным явлением, а тяготел равно над всею Россией).
Карл Миллер, брат хозяина зверинца, стоял в крошечной дощатой уборной, перед зеркалом, уже одетый в розовое трико с малиновым бархатным перехватом ниже живота. Старший брат, Иоганн, сидел рядом и зоркими глазами следил за туалетом Карла, подавая ему нужные
предметы. Сам Иоганн был сильно хром (ему ручной лев исковеркал правую ногу) и никогда не выходил в
качестве укротителя, а только подавал брату в клетку обручи, бенгальский огонь и пистолеты.
До прибытия Хвалынцева, в этой самой конторе, между этими тремя лицами происходили некоторые совещания,
предметом которых между прочим был и «новый козел», как специально прозвали они Константина, в
качестве единого от членов многочисленного «Панургова стада».
Вообще виды «откровения», как и
предметы его, могут быть различны: и природные, и божественные, и демонические (так наз. у отцов церковных «прелесть»); оно может исходить из разных миров и иерархий, и само по себе «откровение» с выражающим его мифом, понимаемое в смысле формально-гносеологическом, может иметь различное содержание: и доброе и злое, и истинное и обманное (ибо ведь и сатана принимает вид ангела света), поэтому сам по себе «откровенный» или мистический характер данного учения говорит только об интуитивном способе его получения, но ничего еще не говорит об его
качестве.
Сначала, в первые два года, я еще считал себя возделывателем химии ("chemiae cultor") в
качестве главного
предмета.
Через несколько дней после свадьбы Павел Петрович решился, наконец, за утренним чаем, когда Марфа Силантьевна уже не стояла около, а восседала за самоваром в
качестве «молодой хозяйки» — прислуживала же другая кухарка, — навести разговор об интересующем его
предмете.
В ту самую беседку, где лет десять тому назад она впервые увидела Кузьму, в
качестве «зазнобы» своей горничной Фимы, беседку, еще более подгнившую и разрушившуюся, ходила тайком, озираючись, на свиданья с вечно находившимся под хмельком, своим бывшим домашним палачем, властная Салтыкова, когда-то
предмет обожания блестящего гвардейского офицера — покойного Глеба Алексеевича Салтыкова.
Понятно, что ни одна московская красавица не могла поразить его теми
качествами, которыми обладал
предмет его мечтаний, или, лучше сказать, которыми он наделил этот
предмет. Отсюда ясно, что ни одна из них не могла обратить его долгого внимания, которое всегда бывает началом зарождающегося чувства. Вот почему ко всем этим избранным его родственниками и тетушкой Глафирой Петровной невестам не лежало, по его собственному выражению, его сердце.
Он не сомневался, что существование манифеста, по крайней мере, известно князю Дмитрию Владимировичу Голицыну, которому, в
качестве московского военного генерал-губернатора, надписью на конверте поручалось вскрыть его в свое время, но не решился объясниться с князем по этому
предмету, не имев на то полномочий.